Вырыпаев и Бояков о новом театре и арт-экспериментах

«Практика», «Гоголь-центр», «Школа драматического искусства», «Политеатр» — российская театральная сцена меняется столь стремительно и позитивно, что, кажется, уже можно говорить о новой драматической школе, которая формируется прямо на наших глазах. Локомотив этого движения выглядит, как четырехсоставный вагон. Именно вышеперечисленные театры – трендсеттеры современного театрального искусства. На них ориентируются, они задают тон всему, что происходит на подмостках и около них. В театральное межсезонье мы решили рассказать о тех, за кем сегодня главное слово в российском театре.

Чем уникальны новые театры? Зачем туда стоит идти? На что обратить внимание? На все вопросы ответим мы, проект Fastcult, и ключевые персоны вышеперечисленных театров.


«Практика»

место
Экспериментальный театр новой драмы, расположившийся в уютном дворике неподалеку от Патриарших прудов, появился по инициативе Правительства Москвы в 2005 году. Творческое пространство сразу же стало «местом силы» заинтересованных людей. Помимо того, что в театре можно было увидеть редкие и уникальные постановки (вспомнить хотя бы серию документальный спектаклей «Человек.doc»), на территории театра был организован киноклуб, модераторами которого в разное время успели побывать режиссер Марлен Хуциев, актриса Алиса Гребенщикова, кинокритик Роман Волобуев и другие киноведы.

привлечение публики
Диалог со зрителем (а это главное, что лежит в основе идеи театра) призван привлечь зрителей в театр, и а в данном случае эта схема работает. Со сцены на Маяковской говорят понятным нам языком и о том, что нам интересно. Интеграция с городской средой делает из театра воспитателя: социальная, образовательная и треннинговая миссии охвачены. Сейчас в «Практике» регулярно проходят тренинги по контактной импровизации, современному танцу и даже йоге. А с сентября этого года можно будет посещать занятия Школы интегрального творческого развития «Интегральная практика». Театр работает с детским домом.




трудности
По словам Ивана Вырыпаева, главная проблема театра в том, что «театр остается абсолютно закрытым от городской жизни, куда можно прийти покушать вечером и посмотреть спектакль.
Театр нуждается в глубочайшей реформе, которая должна была быть вчера, сегодня она опоздала: нет закона о театре, он приравнен к обычным учреждениям. Отсюда возникает много абсурда, начиная от того, как распределяется внутри бюджет, заканчивая тем, что центр занятости населения присылает актеров ко мне в спектакль, чтобы я их посмотрел: то есть устраивают кастинг, к которому я не причастен. Все это выглядит глупо. Нужна реформа, потому что театр до сих пор живет по советской системе. Не только в нашем, но еще в нескольких театрах нет труппы, но это не минус, а это огромный плюс. Мне кажется, обязательное наличие труппы также нужно пересмотреть: где-то она может остаться, где-то нет. Обязательно нужно изменение театра, потому что сейчас его состояние, на мой взгляд, очень низкое».

ключевые персоны
Художественным руководителем «Практики» этой весной стал режиссер Иван Вырыпаев, а среди режиссеров постановщиков – целая россыпь громких имен: Марат Гельман, Линор Горалик, Донатас Грудович, Виктор Алферов, Александ Петлюра и, поверьте, это только начало списка.

Комментарий Ивана Вырыпаева
В основе театра «Практика» лежит такое понимание как «контакт», это очень открытое пространство, где все построено на человеческом контакте с залом и зрителем. Обычно культура находится за четвертой стеной: ты приходишь и смотришь. А здесь это театр, который во всем, начиная от буфета и заканчивая двором, сценой, спектаклем — это все непосредственный и точный контакт, это первое. Второе — мы занимаемся актуальным современным искусством, но, в отличие от других современных театров, наш театр старается быть не интеллектуальным, а чувственным. Это доступный театр, который оперирует к чувствам. При том, что «Практика» — флагман авангарда в нашем городе и, наверное, в нашей стране самый актуальный театр, он при этом очень понятный: наш зритель не должен быть подготовлен. Чтобы смотреть наши спектакли не обязательно быть начитанным, умным и образованным, то есть ты приходишь и в тебя либо попадает, либо нет. В-третьих, это, в общем, мэйнстрим: хотя мы и авангард, но все билеты проданы и мы очень успешный театр. Мы делаем бескомпромиссное искусство, но при этом оно хорошо продается. В четвертых, у нас играют только современную драму, такие театры тоже есть, но мы не играем пьесы, которые старше 20 лет.

Наш театр отличается от западного чувственностью. Западный театр — он интеллектуальный и концептуальный, там есть эмоция и концепция. Я бы разделил понятия «эмоции» и «чувства», у нас — именно «чувство» и «чувственность». Но в тоже время и проблемы с эстетикой и концепцией: низко развит эстетический вкус в стране и в театре в целом.


«Школа драматического искусства»

место
«Школа драматического искусства», появившаяся в городе аж в 1987 году, претерпела серьезные изменения, благодаря чему смогла отмахнуться от махрового совка и среди прочих встать в основе нового театра. Поскольку это все-таки школа, то главное здесь — обучение мастерству, и уже потом — коммуникация с публикой. Это в первую очередь театр-лаборатория, а не репертуарный театр.

привлечение публики
Сейчас процесс вовлечения зрителя в процесс стал массовым, для людей в наша время коммуникация становится главной потребностью и условием успеха в любом деле: от бизнеса до искусства. Поэтому Лаборатории Школы также открыты для зрителя: можно прийти на открытую репетицию и наблюдать творческий процесс собственными глазами.

«На проблему привлечения зрителя в театр нужно смотреть с двух сторон. Главной целью коммерческого театра как раз является привлечение зрителя, изучение его потребностей, в общем, контактировать и обслуживать зрителя. Тут работают рыночные и коммерческие отношения.
Но для театра как для искусства опасно подчинять свое существование массовости. Создание качественного процесса и подлинных произведений искусства не на «потребу дня», а для более глубоких задач, чтобы рассказать важную и серьезную историю для самого театра и для людей. То есть создание продукта с сутью и глубиной.
О таких произведениях люди должны услышать и прийти. Но театр всегда прикован ко времени, а время меняет вкусы людей. И вкусы нужно развивать и воспитывать или воспитывать безвкусие. Поэтому задача противоречивая».

трудности
«Театр в Москве, Петербурге, в крупных провинциальных городах — он очень разный. Поэтому и тяжело сказать в каком он состоянии. Если приглядеться внимательно, то везде разбросаны интересные процессы и таланты. Это свидетельствует, что жизнь в театре продолжается и будет продолжаться. Она пробивается сквозь бетонную плиту обстоятельств и трудностей».




ключевые персоны
Создатель школы Анатолий Васильев, главный режиссер Игорь Яцко, а также руководители лабораторий: Владимир Березин, Дмитрий Крымов, Константин Мишин. В театре также есть музыкальная лаборатория под руководством Петра Айду.

Комментарий Игоря Яцко
C того времени, как Васильев, создатель Школы, покинул ее в 2006 году, началась новейшая история театра, которая соединила в себе два направления. Одно — продолжение лабораторий эксперимента по подготовке актеров, которые владеют психологическими и игровыми структурами. Второе — создание репертуара. Соединение этих двух направлений и является нашей особенностью. Кроме того, мы сохраняем основу, которую заложил Васильев, — эксперимент. Эта основа развивается во времени через учеников мастера. Я всегда сравнивал работу Школы с деревом: эксперимент заложенный Васильевым стал его единым корнем и стволом, а ученики разрослись на разные ветви со своими особенностями направлений. Поэтому у нас собралось многообразие репертуара: спектакли имеют свое несходство принципов построения.

В Школе драматического искусства всегда учили двигаться от сущности, изнутри наружу, нырять на дно колодца, чтобы источником был сам текст, а не его трактовка и блестящая обертка. Поэтому весь вкус учеников Эксперимента направляется в эту сторону.

Западная школа больше строится на личности режиссера и его интуитивном подходе, его индивидуальном методе.
Российская школа всегда отличалась тем, что есть методика и система Станиславского, теория известных режиссеров. Это все формирует русскую психологическую школу театра. Идеология Советского Союза еще долго оставалась в театральной школе после его распада. В нашей театральной школе попытки применить новые приемы игры вызывали сильное отторжение со стороны педагогической системы. Русская психологическая школа долго не сдавала позиции и говорила, что театр может только таким, что никакого другого театра не нужно — это было ее единственным минусом. Сейчас все еще происходит разрушение вот этих старых основ и происходит поиск «нового», а это «новое» — еще абстрактно и не сформировано.


«Гоголь-центр»

место
«"Гоголь-центр" — это театр внутри города, это город внутри театра» — с этих слов начинается описание центра на официальном сайте. Характерная черта новой школы — близость к зрителю, вовлечение театральной практики в жизнь, соблюдены и здесь. Жанровые рамки здесь вовсе отсутствуют: танец, современные постановки по новой прозе, эксперименты — театр, как новорожденный, открыт для любых знаний и различного опыта. И готов делиться этим со зрителями.

привлечение публики
«Чтобы в театры ходило больше людей, там должны проходить концерты Стаса Михайлова. Больше зрителей — это не однозначный критерий и не всегда главная цель. Я думаю, что театр должен иметь свое лицо и достаточно внятную концепцию, просматривающуюся в том, что он делает от репертуара до логотипа. Но с другой стороны, в рамках этой концепции театр должен делать максимально разные вещи. В Гоголь центре есть спектакль «Митина любовь», на который я приведу и бабушку и 16-тилетнего подростка и они будут счастливы, и у нас есть спектакль «Идиоты», который очень сложно воспринимать, он прям арт-хаусный. Но при этом это работа в рамках одной концепции и одного лица».




трудности
«Гоголь-центр только родился, а современные театры все в равной степени не похожи друг на друга. Многие вещи, которые идут у нас, наверное, нигде больше бы не появились, потому что не пришло бы в голову другим руководителям театров. В Гоголь центре пока все сложно, потому что тут все только начинается, но ни в одном театре нет такой высокой планки. С одной стороны, это вынужденная вещь, потому что репертуара нет, а он должен мгновенно от куда-то появиться. А с другой стороны, тут все перфекционисты сумасшедшие: должно быть очень много спектаклей, проектов и все они должны быть очень хорошие. Это сложно, но очень круто и все это происходит на пределе человеческих возможностей».

ключевые персоны
Для работы в центре были приглашены хореографическая компания «Диалог Данс», студия SounDrama,, а также одна из самых молодых и перспективных театральных команд «Седьмая студия».

Комментарий Жени Беркович
Театр в Москве, Петербурге и в провинции — три разные истории. Должна появиться какая-то внятная система по реформированию театров, потому что многие из них все еще работают по многолетней инерции. Их и нужно менять, но не потому что они плохие, а потому что инерция если и не досоветская, то точно советская. И любая попытка что-то изменить встречает жуткую агрессию и неприятие. Причем какая бы система не появилась, ее все равно будут ругать, будь то «не те эксперты» и «ангажированные чиновники». Театру нужна хирургическая операция, которая без боли и крови не пройдет, но пациент еще не мертв, потому что в последние 2-3 года все очень хорошо двигается. Проблема еще и в том, что нет стольких людей, которые могут возглавить и модернизировать эти театры — их объективно гораздо меньше. Есть много плохих театров и они более-менее друг на друга похожи, есть не очень много хороших театров и они вообще все разные: каждый из них это отдельная система и школа.

В России есть какой-то правильный способ, как всех учить, как ставить спектакли и как играть, очень многое зависит от мастерских и самого мастера. Скажем, в Германии все совершенно по-другому: мастер — это скорее куратор, который тебя только направляет, ты проходишь через массу мастер-классов, встреч, лабораторий и сам решаешь, как тебе ставить спектакль, никто не говорит, как это делать правильно. У нас в этом плане все более консервативно: «нужно именно вот так», то есть человека именно учат.


«Политеатр»

место
Политехнический музей сегодня являет собой пример интерактивного творческого пространства: лекции, презентации книг и научных работ, сама экспозиция и, наконец, театр, появившийся в Большой аудитории Лектория в марте прошлого года. Драма и поэзия, спектакли и музыкальные концерты — данная площадка также открыта для любого творчества, как современного так и академического. «Политеатр» — это, скорее, ода легендарному столичному месту, нежели попытка создать уникальное творческое пространство.

привлечение публики
В России есть исторические предпосылки, чтобы люди верили и доверяли театру, ходили в театр. В провинции и в Москве люди сохраняют уважение к театру, как к социальному и культурному ритуалу — это очень важно. Мне кажется, нужно больше простой честности во взгляде друг на друга. Нужно больше заниматься зрителем, больше думать, что его действительно волнует не в смысле развлечения, а в смысле глубокой и имеющей отношение к глубоким психологическим комплексам реальности. Театр должен быть таким терапевтом и не бояться объяснять людям и обществу, где они находятся. Одним словом, ему нужно быть более современным.

трудности
Поскольку сейчас Эдуард Бояков назначен ректором Воронежской государственной академии искусств, сложно предположить, как это отразится на деятельности «Политеатра».




ключевые персоны
Сцена «Политеатра» — что-то вроде «хобби» или «домашней работы» для актеров, художников, режиссеров, поэтов и музыкантов, к которой они, тем не менее, относятся со всей серьезностью. Здесь в свое время отметились Павел Артемьев, Владимир Агеев, Алиса Гребенщикова, Олег Груз, Михаил Козырев, Вера Полозкова, Вениамин Смехов, Смоки Мо, Децл, Алиса Хазанова, Ингеборга Дапкунайте и многие, многие другие. В ближайшее время на сцене театра продолжится работа над проектом «Человек.doc», среди героев которого, помимо прочих, будет Артемий Лебедев.

Комментарий Эдуарда Боякова
В «Политеатре» нет труппы, в которой актеры взаимодействуют с режиссером на принципе крепостных актеров, а есть собрание людей, которым интересно работать друг с другом. Мне интересно работать с Алисой Хазановой, Ингеборгой Дапкунайте, Верой Полозковой, а им, надеюсь, интересно работать со мной. Вот по этому принципу мы работаем, а не потому что наши трудовые книжки лежат в одной организации. К тому же, наша творческая ориентация делает театр необычным: мы прежде всего ориентированы на современную драматургию, прозу и современную поэзию.


Текст: Галя Бушуева
Комментарии: Анна Калачина
Фото: с официальных сайтов театров